«РИТУАЛЬНОЕ» УБИЙСТВО С МАТРЕШКАМИ НА УНИТАЗЕ

…Труп женщины был накрыт ковром, на коем лежала искусственная роза. Рядом таинственными квадратами были расставлены деревянные матрешки. Картина вырисовывалась однозначная — ритуальное убийство.

Именно это, по словам заместителя прокурора Симферопольского района Александра Иляшко, хотел внушить Колесник (фамилия изменена) работникам милиции. Не удалось: убийство с целью ограбления было раскрыто в течение недели.

Впрочем, не удавалось Колеснику в жизни многое. Когда совершил свое первое убийство (был тогда наш герой в нежном юношеском возрасте и проживал в п. Ленино), ему никто не поверил. Друзья подсмеивались и говорили, что он вообще ни на что не способен. Тогда Колесник принес им в качестве доказательства… палец жертвы. Убийцу, конечно же, сразу усадили за решетку. Дали 8 лет. Но отсидел Колесник всего 4 года и освободился условно-досрочно.

Жизнь на свободе оказалась несладкой. Окончить успел Колесник только керченское СПТУ по специальности модельщик по дереву. А вкалывать после зоны пришлось на стройках необъятной России. Работа была тяжелой, платили мало. Тогда Колесник решил обосноваться в Керчи и открыть собственный столярный цех. В успехе столь рискованного предприятия был уверен — без малейшего сомнения причислял себя к сильнейшим мира сего. Однако он ошибался — спрос предложения не рождал. Но наш «герой» не отчаивался и решил перебраться поближе к столице — в с. Чистенькое Симферопольского района. Снял комнату, перетащил за собою из Керчи деревообрабатывающие станки, установил их в частном доме своего знакомого и снова запустил бизнес.

…И опять Колесника ожидал полный провал. Дело не пошло и тут. Может, виною большие расходы на лесоматериал, а может — внезапно проснувшаяся тяга к самогону. Сей столь излюбленный в народе продукт производила местная жительница гражданка Иванова. И Колесник стал частым ее гостем. К слову сказать, он был человеком грамотным, увлекался книжками по психологии и умел изобразит ь из себя интеллигента. Таким, по крайней мере, виделся он сельскому народу. Поэтому неудивительно, что буквально за месяц он без труда втерся в доверие старушки-самогонщицы. Взять хотя бы тот факт, что она ему единственному разрешала курить у себя в доме…

Без денег только сумасшедшие и философы не чувствуют себя моральными уродами. Ни к тем, ни к другим Колесник не относился. Пустые карманы его раздражали — в голове возникали определенные и не совсем интеллигентные идеи: да попросту обчистить эту самогонщицу к чертовой матери, и пусть потом попробует доказать!

К преступлению подготовился тщательно. Позвонил другу и предложил купить у него телевизор. Тот согласился. Перед тем как отправиться за телевизором, Колесник «принял на грудь» для храбрости. Свет в селе отключили, а мартовский вечер был темным — условия для преступления идеальные.

…В дверь Ивановой постучался незнакомец. Она не сразу узнала в нем своего лучшего клиента. Куртка Колесника была плотно застегнута и натянута до переносицы, в правой руке он держал две гривни. Если бы знала Иванова, что в левой руке Колесника находится удавка — вряд ли повернулась бы к нему спиной. Колесник накинул ее на шею женщины, толкнул ее в сторону кресла и с силой затянул удавку.

«Отпустив удавку, я сделал шаг к телевизору, однако развернулся и прощупал артерию на шее — пульса не было. Тогда я прощупал сердце и осознал, что она умерла…» — так потом напишет в признании убийца. И будет заверять, что вовсе не планировал убивать самогонщицу, просто хотел немного придушить. То, что сценарий преступления «несколько «изменился», Колесника ничуть не смутило. Он закрыл входную дверь, взял в руки горящую лампадку и начал обыскивать комнаты. И тут Колеснику не повезло. Разочарование его было огромным, когда в доме потерпевшей не обнаружилось денег. Тогда он снял с кровати покрывало, завернул в него телевизор, магнитофон, часы и деревянные ложки с хохломской росписью. Улов был невелик.

Колесник задумался. Он до сих пор не понимает, как в его голову закралась эта гениальная, по его мнению, идея. Убийство старушки он решил обыграть как ритуальное, дабы сбить с толку милиционеров. Нашел у Ивановой пакет с деревянными матрешками и начал расставлять их по всему дому. 6 штук поставил на унитаз, остальные расставил квадратами в комнате рядом с трупом. Тело Ивановой накрыл ковром и положил на него искусственную розу. В горшок с цветком воткнул два шприца, а на стол выставил бутылку самогона, два стакана и… фигурку милиционера. Что к чему — непонятно, но получилось очень даже интригующе. Ноша Колесника оказалась тяжелой. Донести до дому награбленное ему было не под силу, поэтому, свалив телевизор и прочее в подъезде соседнего дома, убийца сел на маршрутку и поехал в Симферополь. Там вызвал такси и вернулся за краденым…

«Преступление было совершено в условиях неочевидности. Кто его мог совершить, было неизвестно. Невольно вспомнились рыбки из детектива Марининой «Светлый лик смерти», — вспоминает Александр Иляшко. — У нее преступник прибавлял по одной рыбке при каждом новом убийстве. А у Колесника было двадцать матрешек».

…Своей вины Колесник не отрицал. «Докажите», — самоуверенно заявлял он следователю и опять очень сильно ошибался на счет своей уникальности. В комнате жертвы нашли пепел от сигареты — курить у себя в доме Иванова разрешала только Колеснику. Да и таксист подвел: бак его машины оказался пустым, пришлось заправляться. На автозаправке Колесник подошел к оператору и потребовал заправить машину, а там его хорошо запомнили и позже смогли опознать.

Словом, раскрыл это преступление молодой следователь прокуратуры Симферопольского района Максим Блохин (кстати, это его первое дело) совместно с органами дознания Симферопольского районного отдела в считанные дни. Колесник вел себя невозмутимо и играл роль гениального преступника профессионально. Подыгрывая этому «актеру», которому светила вторая ходка в места не столь отдаленные, Александр Иляшко напоследок поинтересовался: «Ну одна матрешка — это убийство, совершенное в Ленино, другая — смерть старушки. А где же еще восемнадцать?» На что Колесник с невозмутимым спокойствием ответил: «Я два года жил в России»…

ЮЛИЯ ИСРАФИЛОВА

Первая Крымская