С заместителем Генпрокурора также поговорили о том, что стало причиной стремительного роста количества самоубийств среди детей и подростков, удалось ли их остановить, какую роль в этом играют “группы смерти” и зачем прокуратура инициирует проведение посмертных психологических экспертиз.
“СУЩЕСТВУЕТ ПРАКТИКА ВЕРБОВКИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ НА ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННЫХ ТЕРРИТОРИЯХ В СОСТАВ НЕЗАКОННЫХ ВООРУЖЕННЫХ ФОРМИРОВАНИЙ РФ”
– Новость российских СМИ об убийстве ребенка украинским беспилотником оказалась очередным циничным фейком. А какова достоверная версия этой истории? По этому факту проводилось расследование?
– Правильно вы заметили и я с вами согласен – это очередной циничный fake-news с целью дискредитации Украины, разжигания ненависти. “Сенсация” появилась именно в СМИ РФ, активно ими же тиражировалась и перепечатывалась масс-медиа оккупационных администраций, были организованы включения в эфир бабушки ребенка. Что трагично, мальчик 5 лет действительно погиб в начале апреля, и эти данные были зафиксированы в отчете мониторинговой миссии ОБСЕ.
И на фоне обострения военных действий, концентрации вооруженных сил агрессора по всему периметру украино-российской границы это можно расценивать как еще одну информационную атаку, как возможность оправдать свою агрессию. В этом и суть гибридной войны.
Мы же помним, как летом 2014 года появилась новость про “распятого мальчика”, как в марте 2015 пропаганда распространяла информацию о гибели 10-летней девочки в оккупированном Донецке вроде бы как из-за артобстрела со стороны проправительственных сил. В итоге все это оказалось элементами информационной войны. И эффективным методом борьбы с пропагандой, манипулированием общественным мнением является своевременное и правильное решение СНБО, введенное в действие указом Президента Владимира Зеленского о создании Центра противодействия дезинформации. Объективное расследование каждого факта, установление справедливости – это то, что мы делаем, и что само по себе является мощным инструментом борьбы с пропагандой. И информирование общества, донесение результатов нашей работы может быть и в рамках сотрудничества с Центром.
Что касается апрельской трагедии. После получения объективных данных из не скомпрометированных источников, ювенальными прокурорами Донецкой областной прокуратуры была внесена информация в ЕРДР и начато досудебное расследование по ст. 115 Уголовного кодекса.
– По вашим данным, сколько несовершеннолетних погибло и было ранено в результате вооруженного конфликта?
– В Луганской и Донецкой областях на данный момент установлена гибель 34 детей, раненых – около 100. Инвалидность получили 18.
На самом деле, дети войны – это очень трагичная и болезненная проблема, которую мы изучаем в рамках нашей координации с правоохранительными органами. По официальным данным, более 33 тысяч детей имеют статус пострадавших. Кстати, знаете, что сейчас дает статус пострадавшего? Бесплатное питание в школе.
На линии соприкосновения проживают около 37 тысяч детей. Уже сейчас нужно думать, как они будут интегрированы в мирную жизнь. Ответы на эти вопросы мог бы дать инструмент переходного правосудия, проект концепции которого находится на рассмотрении в Офисе Президента.
– Сейчас, когда Россия то стягивает войска к границам Украины, то отводит их, подростки – одна из уязвимых категорий. Выявляются ли факты, когда боевики принудительно забирают подростков воевать? Известно ли о том, как и к чему их готовят и какие задачи перед ними ставят?
– Начиная с 2014 года, существует практика вербовки и привлечения несовершеннолетних на временно оккупированных территориях Донецкой и Луганской областей в состав незаконных вооруженных формирований РФ. Более того, они участвуют и в боевых действиях против Украины.
Страна-оккупант через подконтрольные администрации финансово поддерживает военные лагеря и псевдопатриотические клубы. Детей здесь готовят к боевым действиям и навязывают им идеологию сепаратизма и “русского мира”, в их несформированные детские головы закладывается ненависть к Украине.
В рамках уголовного производства только на оккупированной территории Донецкой области установлено более 10 так называемых “военно-патриотических клубов”: “Молодая Гвардия Донбасса”, “Амазонки”, где задействованы и девочки, “Патриот” в Горловке и Макеевке, “Бастион”, “Степные Волки”.
Установлены уже два организатора этих преступлений, а речь идет о серьезных нарушениях международного гуманитарного права. Одному из них – организатору и идеологу “Амазонок”, которая работает на базе Горловской общеобразовательной школы, объявлено о подозрении по фактам создания не предусмотренных законом вооруженных формирований, нарушения законов и обычаев войны, а также вовлечения несовершеннолетних в преступную деятельность.
Кстати, установлено, что и на оккупированной территории Луганской области создан и работает военный лагерь “Амазонки”. Кроме него, идеология “независимости” псевдореспублик поддерживается и в ВПК “Доброволец”, “Редут”, лагере Луганского казачьего кадетского корпуса им. маршала авиации Ефимова.
У нас есть информация, что за весь период вооруженного конфликта осуждено 54 несовершеннолетних гражданина Украины за участие в НВФ РФ. Часть из них проходила обучение в таких ВПК, которые в 2014-2015 годах возникали стихийно, а позже уже начали работать централизовано. Это серьезное нарушение международного гуманитарного права. Согласно статье 4 Факультативного протокола к Конвенции о правах ребенка, касающегося участия детей в вооруженных конфликтах, государства-участники должны обеспечивать неучастие в военных действиях детей. Документ, напомню, ратифицирован и Украиной, и РФ. Но, как видим, факты говорят об обратном и мы квалифицируем такие действия оккупанта и их пособников, как военное преступление, а несовершеннолетних, втянутых в вооруженный конфликт – жертвами.
И, например, по Крыму осенью прошлого года Офис Генерального прокурора направил в Офис прокурора Международного уголовного суда информационное сообщение о политике пропаганды и навязывания военной службы среди детей. Такая политика имеет целенаправленный, систематический и широкомасштабный подход на всей оккупированной территории полуострова, касается детей от дошкольного возраста до совершеннолетия и является инструментом принуждения к службе в армии государства-оккупанта.
В материалах, переданных в МУС, содержатся факты о проведении занятий по тактике и стратегии военных действий, строению современного стрелкового оружия. Детей обучают, как применять определенные виды пехотного вооружения – автомат Калашникова, ручные гранаты.
“ЧАЩЕ ВСЕГО СУЦИИДАЛЬНЫМ НАСТРОЕНИЯМ ПОДВЕРЖЕНЫ ДЕВОЧКИ“
– Пару месяцев назад в обществе активно обсуждали хештег #3марта в TikTok. Якобы в этот день должны были произойти массовые убийства подростков. Страх родителей подогревала и та череда самоубийств, которые начались в феврале с двух девочек–школьниц из Боярки. Сетуя на невнимание со стороны родителей к детям, правоохранители не озвучили ни единой внятной версии, которая бы объясняла этот всплеск и причины происходящего. Так что происходит и есть ли связь между суицидами и группами смерти?
– Однозначно ответить очень сложно. Как отмечает Всемирная организация здравоохранения, это одна из глобальных проблем для всего мира, не только Украины. Соответственно и изучение этой проблематики должно быть систематическим, комплексным и в итоге отвечать на вопросы “Кто виноват?” и “Что делать?” Каждый факт самоубийства ребенка или доведения до суицида требует длительного анализа, в первую очередь, в рамках следствия, причин их совершения, возможного систематического применения к ребенку различных форм домашнего насилия, в том числе психологического.
Конкретно 3 марта в Украине детьми совершено 4 попытки самоубийства путем медикаментозного отравления и повешения. Возраст – 11-14 лет. Кстати говоря, по нашим данным, треть самоубийств совершено именно малолетними детьми, не достигшими 14-летнего возраста, а каждый пятый совершил его в возрасте от 11 до 13 лет.
Но, возвращаясь к вашему вопросу, связь между группами смерти и попытками суицида 3 марта пока не установлена. Причины бытовые: буллинг в школе, ссора с родителями. Но это не говорит о том, что с этим не нужно разбираться, работать, начиная от самого несовершеннолетнего и, заканчивая соцслужбами, которые, я считаю, должны быть “на передовой” этой проблематики. Пока же могу констатировать, что причины и следствие достаточным образом не исследуются.
Офис Генерального прокурора ориентирует прокуроров, а они уже – следствие, во время расследования каждого отдельного случая, проверять все версии совершения ребенком самоубийства либо их попыток.
– Какие это могут быть версии?
– Основные – это проблемы в семье, со сверстниками, неразделенная любовь и в последнее время влияние Интернета и суицидальных групп. Мы пытаемся изменить подход к досудебному расследованию. Не ограничиваться ненасильственной констатацией смерти, что в 75% случаев приводит к прекращению уголовного производства, а должным образом изучить личность погибшего ребенка, его социальные связи, выяснять в какой мере особенности характера могли способствовать совершению самоубийства, исследовать мотивационные факторы поведения.
Мы начали инициировать проведение посмертных психологических экспертиз. В ее рамках полностью восстанавливается вся жизнь ребенка, по крайней мере, последних лет точно, на основании допросов родителей, окружения, свидетелей, изучения медицинской карты. Помимо проверки техники, которой пользовался ребенок, мониторинга соцсетей и активности в них, анализируется тональность текстов, вплоть до сочинений в школе.
Таким образом, ты получаешь не только психологический портрет ребенка, к сожалению, посмертный, но и ответы на вопросы – самоубийство это или доведение до суицида. А это уже совершенно другая квалификация и мера ответственности. Это тяжкое преступление, предусматривающее до 10 лет лишения свободы. И доказать его – кропотливый труд. Именно поэтому за последние несколько лет у нас только одно уголовное производство передано в суд по факту доведения несовершеннолетнего до самоубийства.
Кроме того, мы настаиваем на обязательной экспертизе на наличие алкоголя или наркотиков в крови, что также может влиять на принятие несовершеннолетним решения о самоубийстве или же под их воздействием кто-то другой просто “подтолкнул” к этому. Как пример, 16-летняя девочка после употребления каннабиса со своим другом пошла и прыгнула с 16 этажа своего дома. Мы сейчас разматываем этот клубок событий, который предшествовал смерти: кто этот друг, какое влияние на нее он имел, какие отношения были в семье – погибшая была под опекой бабушки, кто продал несовершеннолетним наркотики, в каком состоянии они были и так далее.
– Удалось ли остановить волну детских самоубийств? Сколько их зафиксировано с начала года?
– К сожалению, нет. И мы этот вопрос поднимаем на всех уровнях. Цифры просто шокируют. Только за 4 месяца текущего года (данные на 26.04) уже превышен уровень всего 2020 года по количеству суицидов либо попыток: 126 несовершеннолетних против 123. Меньше, чем за месяц прирост составил более 24%.
Больше всего таких фактов зарегистрировано в Киеве и области – 25. Лидирующие позиции также занимают Ривненская и Одесская области. Кстати, за весь прошлый год Одесса возглавляла этот страшный список.
Чаще всего суицидальным настроениям подвержены девочки. С начала года их уже 95.
– Почему именно девочки, как это можно объяснить?
– Чтобы понять причины и условия возникновения проблемы, и это не только детских суицидов касается, а еще и таких резонансных направлений, как сексуальное насилие, распространение порнографии, реализация наркотиков, мы будем инициировать криминологическое и социологическое исследования. Сейчас в поиске, кто бы мог качественно и оперативно сделать такой проект. Хотели бы уже до конца года получить результат исследований.
Ранее у прокуратуры были такие полномочия, но по ювенальному направлению такая масштабная работа не проводилась вообще. Пока что мы в очень активном диалоге с психологами, узкими специалистами – суицидологами и они объясняют склонность девочек к суицидам большей эмоциональностью, особенно в подростковом возрасте. Именно для них характерны депрессии, отчаяние.
Мальчики более склонны к рисковому поведению, к проявлению агрессии, чем к самоубийствам. Но, тем не менее, по словам специалистов, в целом подростки еще не в состоянии полноценно анализировать сложившуюся ситуацию и найти выход. В результате решением проблемы “здесь и сейчас” является трагедия. При чем, даже если сейчас это попытка, то рано или поздно в большинстве случаев несовершеннолетний для себя ставит логическую точку. Кстати, в отличие от подростков, малолетние дети – до 14 лет – не понимают, что они уходят навсегда, они воспринимают это как переход в какой-то волшебный мир. А я, напоминаю, треть детей такого возраста совершают самоубийства или попытки. Поэтому еще раз акцентирую внимание, что решением вопроса должна заниматься не только прокуратура, а все госорганы и, конечно же родители.
– Что стало причиной такого всплеска?
– И мы, и эксперты в области детской психологии не исключаем, что на негативную динамику влияют в общем ситуация в стране: экономические проблемы, военная агрессия, COVID-19. В целом пандемия повлияла на снижение доходов населения, а значит появились и проблемы в семье, ссоры, насилие.
В одном из уголовных производств по факту самоубийства девочки установлено, что за период карантина она потеряла интерес к обучению, хотя ранее была достаточно успешна. На этом фоне начались проблемы с родителями, решением которых стал суицид.
Кроме того, большую часть времени дети имеют доступ к Интернету, медиа ресурсам, где допускается детальное освещение событий, что может приводить к таким опасным последствиям, как подражание суицидальному поведению других детей. Напомню, как после трагедии в Боярке ситуация повторилась на следующий день в Умани после просмотра новостей. Две 14-летние школьницы хотели обратить на себя внимание родителей.
Несовершеннолетние находятся вне контроля родителей и учителей и, в то же время, в условиях вынужденной изоляции ограничены к привычному кругу общения, друзьям и сверстникам. Поэтому здесь открывается широкое поле “возможностей” для виртуальных знакомств, кибер-преступников. Еще зимой погиб 15-летний мальчик и было установлено, что он состоял в “группе смерти”.
– Сколько уголовных производств открыто по фактам самоубийств? По каким статьям?
– По каждому такому факту начинается уголовное производство. То есть 126 детей и столько же зарегистрировано производств. В зависимости от обстоятельств, установленных на момент внесения в ЕРДР, это может быть ст.115, то есть “умышленное убийство”, но с дополнительной отметкой о самоубийстве. Как мы уже с вами говорили, при наличии достаточных данных квалификация может быть изменена на ст. 120, то есть “доведение до самоубийства”.
“МЫ СЕЙЧАС РАБОТАЕМ НАД СОЗДАНИЕМ ОНЛАЙН-КАНАЛОВ ДОВЕРИЯ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ И МЕССЕНДЖЕРАХ”
– Давайте вернемся к “группам смерти”. Что удалось установить следствию?
– Только в этом году установлены двое несовершеннолетних, которые создали “группы смерти”, пропагандировали нанесение самоповреждений и суициды. В Киеве и Запорожье. Установлен и ряд потерпевших и, к счастью, фактов смерти не было.
Процесс создания групп и запуск Интернет-челенджей не имеет закономерности, их появление невозможно спрогнозировать, но возможно заблокировать. И, частично, к этому подключается киберполиция. Кроме того, при Минцифры создана рабочая группа, которая должна наработать механизмы блокирования опасного контента. Это касается не только детского суицида, но и груминга, когда выстраиваются доверительные отношений с ребенком с целью его сексуальной эксплуатации или сексуального насилия, распространения порнографии. Целесообразно обсудить возможности блокирования подобного контента на уровне провайдеров. Да, это дополнительные обязательства для бизнеса, но метод действенный и, например, в Великобритании его используют вплоть до ответственности провайдеров, если они пропускают такой материал.
Мы также сейчас работаем над созданием онлайн-каналов доверия в социальных сетях и мессенджерах, как Instagram, Snapchat или Telegram, чтобы дети-жертвы, свидетели преступлений или несовершеннолетние, которые в данный момент переживают кризис и нуждаются в поддержке, могли оперативно получить правовую, психологическую и медицинскую помощь. Мне кажется, время “горячих линий” прошло, мы должны быстро и главное, эффективно подстраиваться под изменения. И в данном случае, говорить с детьми на одном цифровом языке. Нас вдохновил опыт наших эстонских коллег, там уже достаточно давно работают web-констебли. Они популярны и имеют высокий уровень доверия не только среди несовершеннолетних, но и взрослого населения.
Кстати, ювенальные прокуроры в Запорожье, по нашей инициативе, пошли еще дальше. Предложили совместную реализацию этого проекта донорам, которые работают в направлении противодействия торговли людьми, с полицией и готовы уже разрабатывать план реализации. То есть Запорожье может стать пилотным городом, где будут запущены онлайн коммуникационные каналы.
– Недавно Ирина Венедиктова заявила, что противодействие домашнему насилию является приоритетом для Офиса генерального прокурора. Как изменилась статистика за 2019, 2020 и 2021 годы? Повлиял ли на ситуацию ковид? Какие меры планируете предпринять, чтобы реализовать задекларированное Генпрокурором?
– Так и есть и это очень правильно, потому что консолидирует все органы власти и правоохранительную систему для решения проблемы. Анализируя статистику, вы и читатели можете согласиться, что проблематика действительно есть и определенная динамика в условиях карантинных ограничений имеет место быть.
В 2019 году зарегистрировано 2554 случаев, в 2020 – уже 3972, то есть рост на 56% и за 1 квартал этого года – 1268, уже треть от прошлогоднего показателя. 89 пострадавших – дети, за предыдущие два года речь идет о почти 390 жертвах. Хотя, по данным Минсоцполитики, за последние несколько лет зафиксировано более 2000 случаев домашнего насилия над детьми. Это и телесные повреждения, побои, истязания. Эти преступления, как и любые другие, где дети-жертвы, латентны, то есть скрыты. Пострадавшие дети не способны себя защитить и самостоятельно не обращаются за помощью, например, из-за страха мести.
Сейчас мы изучаем ход расследования такой категории производств за последние два года и по результатам будут приняты координационные меры. Что мы уже видим? В 70% случаев службы по делам семьи и молодежи, которые должны реагировать на сигналы насилия, мониторить семьи, которые оказались в сложных жизненных обстоятельствах, не делают этого. А должны. Кроме того, в Минсоцполитики с 2019 года ведется Реестр случаев домашнего насилия, где должны фиксироваться правонарушители. Реестр был бы нам в помощь и в плане систематичности совершения преступления, и анализа ситуации. Ведь один из проблемных вопросов, возникающих во время досудебного расследования этой категории дел, является установление и доказывание систематичности. Часто родители или сожители мирятся, заявление отзывают, меняют показания и по сути обидчик ребенка остается безнаказанным.
Вообще в целом я вам хочу сказать, домашнее насилие – это не проблема семьи, это проблема общества и безразличие. Если общество считает, что насилие в семье было, есть и будет и это банальное выяснение отношений, то проблема никуда не денется. Один раз поднявший руку, будет чаще это делать, потому что наказания не последует, и он это знает. Нужно менять эту философию и, по моему мнению, определенные изменения уже есть. Люди стали больше понимать, что такое насилие, и обращаться за защитой.
Другой пример. Недавно произошло резонансное убийство в Киеве. 16-летний подросток убил всю свою семью – родителей и 8-летнего брата. Его нашли, задержали, он во всем признался и объяснил, что пошел на такой шаг из-за отношений в семье, постоянных ссор, неприязни к родителям. Свидетели утверждают, что его мать и отец вели аморальный образ жизни. Это никоим образом не оправдывает убийство всей семьи, но вот вам яркий пример домашнего насилия. И в том числе это преступление необходимо рассматривать через возможное насилие над этим подростком, хотя еще раз, повторюсь, это – не оправдание.
–Запуск проекта Barnahus – центра для детей-жертв насилия – был запланирован на осень прошлого года. В каких регионах удалось открыть такие центры? Оправдала ли себя эта идея?
–Только сейчас, впервые за годы независимости, несмотря на ратификацию Конвенции ООН по правам ребёнка и взятые обязательства по имплементации международных стандартов, Офис Генерального прокурора начал уделять такое пристальное внимание детям-жертвам и актуализировал эту тему в обществе. В отдельно взятой госструктуре создана, скажем так, мини-модель системы ювенальной юстиции. Мы закрываем полностью весь спектр вопросов, связанных с охраной детства и соблюдением прав ребенка: от несовершеннолетних в конфликте с законом до жертв и свидетелей преступлений. Также в нашем поле зрения и другие правонарушения в этой сфере, как незаконная продажа или сдача в аренду земли учебных заведений, махинации с бюджетными деньгами, которые выделяются на покупку жилья для детей-сирот.
Поэтому теперь мы работаем над тем, чтобы имплементировать систему ювенальной юстиции на все госорганы и запустить дружественное ребёнку правосудие. Я имею ввиду, что с детьми должны работать только ювенальные прокуроры, следователи, судьи, адвокаты, психологи, педиатры.
Вернусь к Barnahus и проблематике детей жертв, потому что состояние дел удручает. Ежегодно жертвами преступлений становятся более 5 тыс детей. Количество правонарушений против несовершеннолетних – растёт. Только за 1 квартал этого года – на 14%, по тяжким и особо тяжким преступлениям, а это изнасилования, сексуальное насилие, убийства – на 32%.
По Центру Barnahus в Виннице мы уже находимся практически на финальном этапе совместно с ЮНИСЕФ. Это скандинавская модель. Алгоритм его работы будет таков, что сначала жертве будет оказана медицинская, психологическая помощь, а потом уже подключается следствие. Ребёнка здесь будут допрашивать максимум 2 раза и все через психолога. То есть максимально комфортные условия для ребёнка, с перерывом на чай и печенье, и максимально полные для следствия показания.
В Киевской области планируем открыть подобный центр на основе американской модели – уже с Офисом Президента и детским омбудсменом Николаем Кулебой. В Тернопольской области прокуратура сама подключилась к переговорам с местными органами власти и сейчас идёт активный поиск помещения. То есть не важна модель, важна суть.
Почему это важно? Достаточно часто нынешние правонарушители – в прошлом жертвы. Сегодня в большинстве случаев они не понимают, что с ними происходит, что с ними делают, и это объясняет латентность таких преступлений, а в будущем они просто могут свой негативный опыт применять на других. И, кстати, мы имеем такие примеры. Дети насилуют детей, потому что их тоже насилуют. Взять тех же серийных убийц – Ткача, Оноприенко – все их проблемы и агрессия из детства.
– Какова ситуация с насилием над детьми в домах семейного типа, интернатах?
– В течение последних двух лет начато досудебное расследование в более 100 уголовных производствах.
Наиболее распространенными преступлениями в отношении таких детей является причинение телесных повреждений, побоев, истязание, изнасилование, сексуальное насилие и тому подобное. Кстати, по “Світанку” в Одессе на сегодняшний день троим уже судом вынесены приговоры.
Помните, еще один резонанс был с сексуальным насилием и развращением трех малолетних воспитанниц в Измаильском специализированном доме ребенка? Обвинительный акт в отношении директора уже в суде. И таких примеров привлечения к ответственности достаточно. Но проблема глобально не решена. Все эти преступления совершаются из-за отсутствия надлежащего контроля за соблюдением прав и интересов детей в таких спецучреждениях со стороны служб по делам детей на местах.
Бесконтрольные условия содержания и воспитания несовершеннолетних, переданных в семьи опекунов, не уделяется должного внимания и процедуре выбора попечителей и воспитателей. Это прямая обязанность. Такой недостаточно ответственный подход приводит к тому, что приемные отцы насилуют своих несовершеннолетних детей вместо того, чтобы быть им примером и поддержкой, что дети, которые находятся под опекой, совершают суициды. В прошлом году 22 несовершеннолетних из многодетных семей, 14 детей-сирот и 7 – находящихся в сложных жизненных обстоятельствах покончили жизнь самоубийством или попытались это сделать.
Было бы хорошо, если бы велась системная и аналитическая работа и по этому направлению.
– Народный депутат Яна Зинкевич опубликовала пост о том, что 16-летней воспитаннице интерната в Николаевской области принудительно сделали аборт. Открыто ли уголовное производство?
– По факту ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей работниками Березковского учебно – воспитательного комплекса, что повлекло существенный вред здоровью потерпевшей, начато уголовное производство. Несовершеннолетняя после аборта была в больнице и после выписки ее перевели в другой центр. Этот факт на контроле ювенального департамента, и мы уже направили в прокуратуру области поручение проверить другие факты принуждения к прерыванию беременности воспитанниц, причинения им телесных повреждений, незаконного лишения свободы, развращения, о которых свидетельствуют выпускники этого заведения.
“РЕБЕНОК, КОТОРЫЙ ПРИОБРЕЛ НАРКОТИЧЕСКОЕ СРЕДСТВО, УЖЕ НАХОДИТСЯ В КОНФЛИКТЕ С ЗАКОНОМ, НЕЗАВИСИМО ОТ ЦЕЛЕЙ ПОКУПКИ”
– Какова ситуация с вовлечением подростков в наркобизнес? Часто ли их используют как распространителей или курьеров? Правда ли, что их специально вовлекают в торговлю в школах, поскольку их нельзя привлечь к ответственности, пока им не исполнилось 14 лет?
– Такая проблема действительно существует. В течение прошлого года наблюдался рост более, чем вдвое количества уголовных преступлений в сфере незаконного оборота наркотических средств.
Распространены факты сбыта несовершеннолетними наркотических средств через Telegram-каналы, через так называемые “закладки”.
К уголовной ответственности привлекаются несовершеннолетние. Однако, кто эти лица, которые вовлекли ребенка в преступную деятельность, кто бенефициар схемы, какие наиболее распространенные способы закупки и в целом вовлеченность детей в процесс – эти главные вопросы пока остаются открытыми.
Только два ярких примера приведу. В Донецкой области несовершеннолетний через Telegram- канал заказал наркотическое средство, перечислив через терминал самообслуживания деньги, а через некоторое время получил сообщение с координатами местонахождения “закладки”. Есть данные счета и номер телефона, однако распространители не установлены.
В Волынской области несовершеннолетняя через тот же Telegram приобрела психотропное вещество PVP в больших размерах и получила его через “Новую почту”. Установлен только получатель.
Сейчас Офисом Генерального прокурора инициировано изучение состояния организации процессуального руководства досудебным расследованием и поддержание публичного обвинения в таких уголовных процессах. Будем предлагать конкретные меры по устранению таких недостатков.
– Что делать с такими детьми, торгующими наркотиками?
– К сожалению, другой формы эффективного реагирования на это явление, кроме уголовной ответственности, в мире нет. Профилактика не настолько действенна, но в комплексе может дать эффект.
Ответственность за такие действия наступает с 16 лет. Таким образом дети, не достигшие 16-летнего возраста, не несут уголовной ответственности за совершение уголовных преступлений в сфере оборота наркотиков.
Но в то же время, Уголовным и Уголовным процессуальным кодексами предусмотрены принудительные меры воспитательного характера к детям с 11 лет, если ими совершаются общественно-опасные правонарушения. К сожалению, факты использования детей младше 11 лет в распространении наркотиков имеют место. У них еще отсутствует критическое мышление и понимание того, что это незаконно. А дилеры, подкупая детей парой десятков гривен, делают свое дело.
К таким детям соцслужбы должны применять комплекс индивидуальных профилактических мер для предотвращения совершения уголовных преступлений. И, безусловно, к этому процессу должны приобщаться и родители ребенка, и учебное заведение, и другие люди, те, кто является авторитетом для ребенка.
– Правоохранители отмечают, что среди подростков особой популярностью пользуются синтетические наркотики – “соли”, которые очень быстро разрушают психику. Фиксируются ли летальные случаи среди подростков? По вашему мнению, нужно ли сообщать родителям, педагогам о том, что ребенок приобретает наркотики? Как это делать, чтобы не навредить?
– Сейчас фактов летальных случаев среди подростков в следствие употребления опиатов не установлено, но, безусловно, это наносит значительный ущерб их здоровью.
Ребенок, который приобрел наркотическое средство, уже находится в конфликте с законом, независимо от целей покупки: для собственных нужд или для дальнейшего сбыта, ведь, повторюсь, за эти действия предусмотрена уголовная ответственность. Все процессуальные действия с ребенком должны осуществляться при обязательном участии законного представителя. Это могут быть родители, а в случае их отсутствия – близкие родственники или члены семьи, а также представители органов опеки.
Вместе с законным представителем к проведению процессуальных действий с несовершеннолетним обязательно должен привлекаться психолог или педагог, а в случае необходимости- и врач.
Поэтому законодатель уже изначально предусмотрел необходимость информирования родителей. И это правильно. Ведь именно семья должна быть первой в этом воспитательном процессе. Прежде всего, чтобы не навредить и установить контакт. И обязательно психолог, цель которого выявить причину, почему ребенок стал на преступный путь, а уже потом работать над устранением этих причин.
– Пару лет назад в СМИ было немало сообщений о бандах подростков, которые в Киеве нападают на прохожих. Публично сейчас о таких случаях не слышно, но киевляне рассказывают, что они никуда не делись. Их видят неподалеку от “Гулливера”, в районе станции метро “Дворец спорта”. И ведут себя они по-прежнему агрессивно. Правда ли это? Есть ли такое явление – подростковая организованная преступность?
– Эти события возле “Гулливера” и “Дворца спорта” действительно были, но еще в первой половине 2019 года. Тогда по этим фактам было начато досудебное расследование, приняты меры профилактического характера, наиболее активных привлекли к ответственности.
Сейчас мне неизвестно об активности несовершеннолетних в составе групп. Существование подростковой организованной преступности в Украине, как явления, на мой взгляд, преувеличено. С 2019 года не зарегистрировано ни одного уголовного производства, где бы фигурировала ОПГ, организованная несовершеннолетними.
В то же время, есть факты вовлечения несовершеннолетних в преступную деятельность взрослыми членами незаконных организаций или организованных групп.
За последние несколько лет было зарегистрировано 16 таких случаев. Деятельность лишь одной такой группы продолжалась от 2 до 3 лет, трех групп – от 1 года до 2 лет, другие группы были разоблачены в течение года с момента начала преступной деятельности.
В подавляющем большинстве, они занимались незаконным оборотом наркотиков, грабежами.
Но в целом последние несколько лет мы наблюдаем позитивную тенденцию. Сокращается и количество несовершеннолетних в конфликте с законом – на 27,7% в 2020 году, и по преступлениям, которые ими совершаются, – на 14,4%.
Фото: Наталия Шаромова, “Цензор.НЕТ”
