Второе пришествие нейтронной бомбы

«…На огневых позициях поднимаются стволы 203-мм гаубиц. Огонь! На высоте 150 метров над боевыми порядками наступающего противника появились яркие вспышки. Но поле боя уже все пронизано потоками невидимой смертельной радиации. Атака противника теряет свою направленность. Танки и бронетранспортеры беспорядочно двигаются, натыкаются друг на друга, ведут неприцельный огонь. За короткое время противник теряет до 30 тысяч человек личного состава…» Не так давно несколько видных российских специалистов-атомщиков высказали мнение, что одним из весьма актуальных факторов может стать придание ядерному оружию не только функции сдерживания, но и роли действующего военного инструмента так, как это было в разгар противостояния между СССР и США. При этом ученые привели слова министра обороны РФ Сергея Иванова из его доклада от 2 октября 2003 года на совещании в МО, проходившем под руководством президента Владимира Путина.

Глава российского военного ведомства выразил обеспокоенность в связи с тем, что в ряде стран (понятно, какая из них первая) отмечается стремление вернуть ядерное оружие в число допустимых боевых средств за счет модернизации и использования «прорывных» технологий. Попытки сделать ядерное оружие более «чистым», менее мощным, более ограниченным с точки зрения масштабов поражающего действия и особенно возможных последствий его применения, отметил Сергей Иванов, могут подорвать глобальную и региональную стабильность.

С этих позиций одним из наиболее вероятных вариантов пополнения ядерного арсенала является нейтронное оружие, которое по военно-техническим критериям «чистоты», ограниченной мощности и отсутствия «побочных нежелательных явлений» выглядит предпочтительнее по сравнению с другими типами ЯО. Причем обращает на себя внимание тот факт, что вокруг него в последние годы образовалась плотная завеса умолчания. К тому же официальным прикрытием возможных планов в отношении нейтронного оружия может послужить его эффективность в борьбе с международным терроризмом (нанесение ударов по базам и скоплениям боевиков, особенно – в малонаселенных, труднодоступных, горнолесистых районах).

ТАК ОНО СОЗДАВАЛОСЬ

Еще в середине прошлого века, учитывая возможный в ту пору характер войн с использованием ядерного оружия на просторах густонаселенной Европы, генералы Пентагона пришли к выводу о необходимости создать такие средства борьбы, которые бы ограничивали масштабы разрушений, заражения местности, нанесения потерь мирному населению. Вначале ставку делали на тактическое ЯО сравнительно небольшой мощности, однако вскоре наступило протрезвление…

…В ходе учений войск НАТО под условным наименованием «Карт-бланш» (1955 год) наряду с проверкой одного из вариантов войны против СССР решалась задача определения размеров разрушений и числа возможных жертв среди гражданского населения Западной Европы в случае использования тактических ядерных боеприпасов. Подсчитанные при этом возможные потери в результате применения 268 боезарядов ошеломили командование НАТО: они примерно в пять раз превышали урон, нанесенный Германии бомбардировками союзной авиации в период Второй мировой войны.

Ученые США предлагали руководству страны создать ядерное оружие с пониженным «побочным эффектом», сделать его «более ограниченным, менее мощным и более чистым» по сравнению с предшествующими образцами. Группа американских исследователей во главе с Эдвардом Теллером в сентябре 1957 года доказывала президенту Дуайту Эйзенхауэру и госсекретарю Джону Даллесу особые преимущества ЯО с усиленным выходом нейтронного излучения. Теллер буквально заклинал президента: «Если вы дадите Ливерморской лаборатории всего полтора года, то получите «чистую» ядерную боеголовку».

Эйзенхауэр не смог устоять перед соблазном получить «абсолютное оружие» и дал «добро» на проведение соответствующей программы исследований. Осенью 1960 года на страницах журнала «Тайм» появились первые сообщения о работах по созданию нейтронной бомбы. Авторы статей не скрывали, что нейтронное оружие наиболее полно соответствовало взглядам тогдашнего руководства США на цели и способы ведения войны на чужой территории.

Приняв от Эйзенхауэра эстафету власти, Джон Кеннеди не оставил без внимания программу создания нейтронной бомбы. Он безоговорочно увеличивал расходы на исследования в области нового оружия, утверждал ежегодные планы проведения ядерных испытательных взрывов, среди которых значились и испытания нейтронных зарядов. Первый взрыв нейтронного зарядного устройства (индекс W-63), осуществленный в апреле 1963 года в подземной штольне полигона Невада, известил о появлении на свет первого образца ЯО третьего поколения.

Работы над новым оружием продолжались при президентах Линдоне Джонсоне и Ричарде Никсоне. Одно из первых официальных сообщений о разработке нейтронного оружия прозвучало в апреле 1972 года из уст Лэйрда, министра обороны в администрации Никсона.

В ноябре 1976 года на полигоне в Неваде были проведены очередные испытания нейтронной боеголовки. Полученные результаты оказались настолько впечатляющими, что было решено протащить через Конгресс решение о широкомасштабном производстве новых боеприпасов. Президент США Джимми Картер проявил чрезвычайную активность в проталкивании нейтронного оружия. В печати появились хвалебные статьи с описанием его военных и технических преимуществ. В СМИ выступали ученые, военные, конгрессмены. Поддерживая эту пропагандистскую кампанию, директор Лос-Аламосской ядерной лаборатории Агню заявил: «Настало время научиться любить нейтронную бомбу».

Но уже президент США Рональд Рейган в августе 1981 года объявил о полномасштабном производстве нейтронного оружия: 2000 снарядов к 203-мм гаубицам и 800 боеголовок к ракетам «Ланс», на что было выделено 2,5 млрд. долларов. В июне 1983 года Конгресс одобрил ассигнование в следующем финансовом году 500 млн. долларов на изготовление нейтронных снарядов 155-мм калибра (W-83).

ЧТО ЭТО ТАКОЕ?

По определению специалистов, нейтронным оружием называют термоядерные заряды сравнительно небольшой мощности, с высоким коэффициентом термоядерности, тротиловым эквивалентом в пределах 1–10 килотонн и повышенным выходом нейтронного излучения. При взрыве такого заряда за счет особой его конструкции достигается уменьшение доли энергии, преобразуемой в ударную волну и световое излучение, зато возрастает количество энергии, выделяемой в виде потока нейтронов высокой энергии (порядка 14 Мэв).

Как отметил профессор Буроп, принципиальное отличие устройства N-бомбы заключается в скорости выделения энергии. «В нейтронной бомбе, – говорит ученый, – выделение энергии происходит гораздо медленнее. Это нечто вроде пиропатрона замедленного действия».

Для разогрева синтезируемых веществ до температуры в миллионы градусов, при которой начинается реакция слияния ядер изотопов водорода, используется атомный мини-детонатор из высокообогащенного плутония-239. Расчеты, проведенные специалистами-ядерщиками, показали, что при срабатывании заряда на каждую килотонну мощности выделяется 10 в 24-й степени нейтронов. Взрыв такого заряда сопровождается также выделением значительного количества гамма-квантов, которые усиливают его поражающее действие. При движении в атмосфере в результате столкновений нейтронов и гамма-квантов с атомами газов они постепенно теряют свою энергию. Степень их ослабления при этом характеризуется длиной релаксации – расстоянием, на котором их поток ослабевает в е-раз (е – основание натуральных логарифмов). Чем больше длина релаксации, тем медленнее происходит ослабление излучения в воздухе. Для нейтронов и гамма-излучения длина релаксации в воздухе у поверхности земли составляет около 235 и 350 м соответственно.

В силу разных значений длины релаксации нейтронов и гамма-квантов с увеличением расстояния от эпицентра взрыва постепенно меняется их соотношение между собой в общем потоке излучения. Это приводит к тому, что на сравнительно недалеких расстояниях от места взрыва доля нейтронов значительно преобладает над долей гамма-квантов, но по мере удаления от него это соотношение постепенно изменяется и для заряда мощностью в 1 кт их потоки сравниваются на расстоянии около 1500 м, а затем гамма-излучение будет преобладать.

Поражающее действие нейтронного потока и гамма-квантов на живые организмы определяется той суммарной дозой излучения, которая будет ими поглощена. Для характеристики поражающего действия на человека используют единицу «рад» (radiation absorbed dose – поглощенная доза излучения). Единица «рад» определяется как величина поглощенной дозы любого ионизирующего излучения, соответствующей 100 эрг энергии в 1 г вещества. При этом установлено, что все виды ионизирующего излучения оказывают сходное воздействие на живые ткани, однако величина биологического эффекта при одной и той же дозе поглощенной энергии будет сильно зависеть от вида излучения. Подобное различие в поражающем действии учитывают так называемым показателем «относительной биологической эффективности» (ОБЭ). За эталонное значение ОБЭ принято биологическое действие гамма-излучения, которое приравнивают к единице.

Исследования показали, что относительная биологическая эффективность быстрых нейтронов при воздействии на живые ткани примерно в семь раз выше, чем у гамма-квантов, то есть их ОБЭ равен 7. Такое соотношение означает, что, например, поглощенная доза нейтронного излучения 10 рад по своему биологическому воздействию на организм человека будет эквивалентна дозе 70 рад гамма-излучения. Физико-биологическое воздействие нейтронов на живые ткани объясняется тем, что они, попадая в живые клетки, словно снаряды, выбивают ядра из атомов, рвут молекулярные связи, образуют свободные радикалы, обладающие высокой способностью к химическим реакциям, нарушают основные циклы жизненных процессов.

При разработке нейтронной бомбы в США в 1960–1970-х годах были проведены многочисленные эксперименты по определению поражающего действия нейтронного излучения на живые организмы. По заданию Пентагона в радиобиологическом центре в Сан-Антонио (штат Техас) совместно с учеными Ливерморской ядерной лаборатории проходили исследования по изучению последствий облучения нейтронами высоких энергий обезьян макак-резус, организм которых наиболее близок к человеческому. Там их подвергали облучению дозами от нескольких десятков до нескольких тысяч рад.

На основании результатов этих экспериментов и наблюдений над жертвами ионизирующих излучений в Хиросиме и Нагасаки американские специалисты установили несколько характерных критериальных доз облучения. При дозе около 8000 рад происходит немедленный выход личного состава из строя. Смертельный исход наступает в течение 1–2 суток. При получении дозы 3000 рад через 4–5 минут после облучения отмечается потеря работоспособности, которая продолжается в течение 10–45 минут. Затем на несколько часов происходит частичное улучшение, после чего наступает резкое обострение лучевой болезни и все пораженные этой категории погибают в течение 4–6 суток. Получившие дозу порядка 400–500 рад находятся в состоянии скрытой летальности. Ухудшение состояния наступает через 1–2 суток и резко прогрессирует в течение 3–5 суток после облучения. Смертельный исход, как правило, наступает в течение месяца после поражения. Облучение дозами около 100 рад вызывает гематологическую форму лучевой болезни, при которой в первую очередь поражаются кроветворные органы. Выздоровление таких больных возможно, однако требует длительного лечения в стационарных условиях.

Необходимо также учитывать побочное действие N-бомбы в результате взаимодействия нейтронного потока с поверхностным слоем почвы и различными объектами. Это приводит к тому, что создается наведенная радиоактивность, механизм которой состоит в том, что нейтроны активно взаимодействуют с атомами различных элементов почвы, а также с атомами металлов, содержащихся в строительных конструкциях, оборудовании, вооружении и военной технике. При захвате нейтронов часть этих ядер преобразуется в радиоактивные изотопы, которые в течение определенного времени, характерного для каждого типа изотопа, испускают ядерные излучения, обладающие поражающей способностью. Все эти образующиеся радиоактивные вещества испускают бета-частицы и гамма-кванты преимущественно высоких энергий. В результате этого подвергшиеся облучению танки, орудия, бронетранспортеры и другая техника становятся на некоторое время источниками интенсивного излучения. Высота взрыва нейтронных боеприпасов выбирается в пределах 130–200 м с таким расчетом, чтобы образовавшийся огненный шар не достигал поверхности земли, снижая тем самым уровень наведенной активности.

БОЕВЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ

Военные специалисты США утверждали, что боевое применение нейтронного оружия наиболее эффективно при отражении атаки танков противника и имеет при этом наивысшие показатели по критерию «стоимость–эффективность». Пентагон, однако, тщательно скрывал подлинные тактико-технические характеристики нейтронных боеприпасов, размеры зон поражения при их боевом использовании.

По заключению экспертов, при взрыве 203-мм артиллерийского снаряда мощностью в 1 килотонну экипажи танков противника, находящихся в радиусе 300 м, будут мгновенно выведены из строя и погибнут в течение двух суток. Экипажи танков, располагающихся в 300–700 м от эпицентра взрыва, выйдут из строя через несколько минут и в течение 6–7 дней также погибнут. Танкисты, оказавшиеся на расстояниях 700–1300 м от места разрыва снаряда, окажутся небоеспособными через несколько часов, а смерть большинства из них наступит в течение нескольких недель. Разумеется, открыто расположенная живая сила будет подвергаться поражающему воздействию на еще больших расстояниях.

Известно, что лобовая броня современных танков достигает толщины 250 мм, которая ослабляет воздействующие на нее гамма-кванты высокой энергии примерно в сотню раз. В то же время нейтронный поток, падающий на лобовую броню, ослабевает только вдвое. При этом в результате взаимодействия нейтронов с атомами материала брони происходит возникновение вторичного гамма-излучения, которое также будет оказывать поражающее действие на экипаж танка.

Следовательно, простое увеличение толщины брони не приведет к повышению защищенности танкистов. Усилить защищенность экипажа возможно путем создания многослойных, комбинированных покрытий, основанных на особенностях взаимодействия нейтронов с атомами различных веществ. Данная идея нашла свое практическое воплощение при создании защиты от нейтронов в американской боевой бронированной машине М2 «Брэдли». С этой целью промежуток между внешней стальной броней и внутренней алюминиевой конструкцией был заполнен слоем водородосодержащего пластического материала – пенополиуретана, с атомами компонентов которого активно взаимодействуют нейтроны вплоть до их поглощения.

В связи с этим невольно напрашивается вопрос о том, учитывают ли российские танкостроители те изменения в ядерной политике некоторых стран, о которых упоминалось в начале статьи? Не окажутся ли в недалеком будущем наши танковые экипажи беззащитными от нейтронного оружия? Вряд ли можно не принимать во внимание большую вероятность его появления на будущих полях сражений.

Нет сомнений в том, что в случае производства и поступления в войска иностранных государств нейтронного оружия со стороны России последует адекватный ответ. Хотя Москва не делала официальных признаний об обладании нейтронным оружием, однако из истории ядерного соперничества двух супердержав известно: США, как правило, лидировали в ядерной гонке, создавали новые образцы оружия, но проходило некоторое время и СССР восстанавливал паритет. На взгляд автора статьи, положение с нейтронным оружием не является исключением и Россия в случае необходимости будет также обладать им.

СЦЕНАРИИ ПРИМЕНЕНИЯ

О том, какой видится широкомасштабная война на европейском ТВД, если она разразится в будущем (хотя это и кажется весьма маловероятным), можно судить по публикации на страницах журнала «Арми» американского военного теоретика Роджерса.

«…Отступая с тяжелыми боями, 14-я механизированная дивизия США отражает удары противника, неся тяжелые потери. В батальонах осталось по 7–8 танков, потери в пехотных ротах достигают более 30 процентов. Основные средства борьбы с танками – ПТУР «ТОУ» и снаряды с лазерным наведением – на исходе. Помощи ждать не от кого. Все армейские и корпусные резервы уже введены в бой. По данным авиаразведки, две танковые и две мотострелковые дивизии противника занимают исходные позиции для наступления в 15 километрах от линии фронта. И вот уже сотни бронированных машин, эшелонированных в глубину, наступают на восьмикилометровом фронте. Усиливаются артиллерийские и авиационные удары противника. Кризисная ситуация нарастает…

В штаб дивизии поступает зашифрованный приказ: получено разрешение на применение нейтронного оружия. Авиация НАТО получила предупреждение о необходимости выхода из боя. На огневых позициях уверенно поднимаются стволы 203-мм гаубиц. Огонь! В десятках наиболее важных пунктов, на высоте примерно 150 метров над боевыми порядками наступающего противника появились яркие вспышки. Однако в первые мгновения их воздействие на противника кажется незначительным: ударной волной уничтожено небольшое количество машин, находящихся в сотне ярдов от эпицентров взрывов. Но поле боя уже все пронизано потоками невидимой смертельной радиации. Атака противника вскоре теряет свою направленность. Танки и бронетранспортеры беспорядочно двигаются, натыкаются друг на друга, ведут неприцельный огонь. За короткое время противник теряет до 30 тысяч человек личного состава. Его массированное наступление окончательно расстроено. 14-я дивизия переходит в решительное контрнаступление, оттесняя противника».

Разумеется, здесь приведен лишь один из множества возможных (идеализированных) эпизодов боевого применения нейтронного оружия, однако и он позволяет получить определенное представление о взглядах американских военных специалистов на его использование.

Внимание к нейтронному оружию уже в ближайшее время может также возрасти в связи с возможным его применением в интересах повышения эффективности создаваемой в США системы противоракетной обороны. Известно, что летом 2002 года глава Пентагона Дональд Рамсфелд дал задание научно-техническому комитету Минобороны исследовать целесообразность боевого оснащения ракет-перехватчиков системы ПРО ядерными (возможно, и нейтронными. – В.Б.) боеголовками. Это объясняется прежде всего тем, что проводимые в последние годы испытания по поражению атакующих боеголовок кинетическими перехватчиками, требующими прямого попадания в цель, показали: необходимая надежность уничтожения объекта отсутствует.

Здесь надо отметить, что еще в начале 1970-х годов несколько десятков нейтронных боеголовок были установлены на противоракетах «Спринт» системы ПРО «Сейфгард», развернутой вокруг крупнейшей авиабазы СШС Гранд Форкс (Северная Дакота). По расчетам специалистов, что было подтверждено в ходе испытаний, быстрые нейтроны, обладая высокой проникающей способностью, пройдут через обшивку боеголовок, выведут из строя электронную систему подрыва боезаряда. Кроме того, нейтроны, взаимодействуя с ядрами урана или плутония атомного детонатора боеголовки, вызовут деление некоторой его части. Такая реакция будет происходить со значительным выделением энергии, что может привести к нагреванию и разрушению детонатора. Вдобавок, при взаимодействии нейтронов с материалом ядерной боеголовки образуется вторичное гамма-излучение. Оно позволит выявить настоящую боеголовку на фоне ложных целей, у которых подобное излучение будет практически отсутствовать.

В заключение следует сказать следующее. Наличие отработанной технологии производства нейтронных боеприпасов, сохранение в арсеналах их отдельных образцов и компонентов, отказ США ратифицировать ДВЗЯИ и подготовка полигона Невада к возобновлению ядерных испытаний – все это означает реальную возможность вновь выхода на мировую арену нейтронного оружия. И хотя Вашингтон предпочитает не привлекать к нему внимание, оно от этого не становится менее опасным. Создается впечатление, что «нейтронный лев» затаился, но в нужный момент будет готов выйти на мировую арену.

Владимир Белоус, ведущий научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, генерал-майор в отставке.НВО