Как и каких российских уголовников вербуют на войну в Украине

С момента публикации  о вербовке заключенных в ЧВК «Вагнера» прошло две недели. За это время вместе с правозащитной организацией «Русь сидящая»  журналистам издания «Важные истории» удалось установить примерную схему, по которой устроена эта вербовка.

Имена изменены, чтобы не подвергать их опасности.

«Мам, я не могу говорить»

К 21 году у Максима уже две судимости. Обе — за угон машин.

Тетя Оксана была едва ли не единственным родственником, кто отправлял Максиму передачи и ходил к нему на свидания во время первого срока: «У него в семье четверо детей, двое несовершеннолетних. Есть мама и отчим, папы уже нет. Мама ему очень часто звонила в колонию, но он не любит с ней разговаривать, потому что „она задает много вопросов, которые ему не нравятся“. Говорил, что она слишком его опекает и слишком за него переживает. Но, кажется, это было только на словах. Потому что, когда он в первый раз сидел, мать на свидание не приехала ни разу и передачку сделала только один раз, и то какую-то маленькую — он на нее за это обижался».

• Российские уголовники – новое путинское пушечное мясо, в случае гибели их никто не будет искать

Отсидев первый срок, Максим устроился работать сначала на стройку, потом в больницу, но, как говорит тетя, «нигде себя не нашел и опять пошел машину угнал». Во второй раз Максима арестовали летом прошлого года. В феврале 2022-го осудили и отправили отбывать наказание в петербургскую ИК-7 «Яблоневка». До освобождения ему оставался год, когда тетя узнала, что Максим из колонии пропал.

«Мы с ним месяц или полтора не общались. Он мне позвонил 3 июля около семи-восьми вечера, но я пропустила звонок. Подумала, что он мне потом перезвонит, но Максим не звонил. 12 июля мне позвонила его мама, спросила, не связывался ли со мной Максим. Я ответила, что нет. Тогда она сказала, что он, кажется, поехал в Украину. По ее словам, Максим звонил 10 июля из Ростовской области, а на все ее вопросы отвечал: „Мама, я не могу говорить“».

Чтобы проверить, действительно ли Максима в колонии больше нет, Оксана отправила ему сообщение через «ФСИН-письмо»: «Мне пришел ответ , что адресат выбыл в другое учреждение. В какое именно, там не указано. Пишут только, что, если вы знаете, в каком учреждении ФСИН он сейчас, можете самостоятельно переслать ему письмо.

Но я не знаю, где он, потому что он никуда не должен был уезжать! Максим рассказывал, что в колонии его все устраивает. Он пошел учиться — хотел на сварщика, но сначала его отправили доучиваться (Максим ушел из школы после девятого класса). Говорил, что хотел потом [после освобождения] пойти работать [сварщиком]».

Тогда же Оксана увидела новости о вербовке заключенных на войну. «Я нашла людей с этой же ИК. У них точно так же исчезли люди, которые потом точно так же звонили десятого числа и сказали, что теперь они в Ростовской области. Больше они не выходят на связь. В этой группе есть люди, которые начали писать жалобы — омбудсмену [по правам человека] Петербурга [Светлане Агапитовой], в администрацию колонии, в прокуратуру. Пока ждут, что ответят». На ответ у этих ведомств есть до 30 дней, так что даже отписки родственники получат не раньше середины августа.

По словам Оксаны, сообщения о вербовке заключенных на войну она видела в телеграм-каналах еще весной. «Тогда в новостях речь шла о тех, у кого большие сроки и тяжкие статьи. Когда мы созванивались, я сказала Максиму: „Не вздумай соглашаться, у тебя легкая статья и сидеть осталось всего год“. Он мне ответил, что „военные — те же самые мусора, а я на мусоров работать не буду; мне не нужно за чьи-то интересы воевать“. И я успокоилась. Почему он мне звонил третьего числа? Может, он хотел посоветоваться? Или пожаловаться? Попросить помощи?».

«У них же там по вам отдельная программа какая-то»

Последние две недели «Важные истории» вместе с «Русью сидящей» собирали информацию про наемников из российских колоний. Вот что нам рассказали заключенные и их родственники.

В колонии приезжают «люди в погонах» — сотрудники региональных управлений ФСИН и ФСБ, с ними — представители ЧВК «Вагнера» (иногда они даже прилетают на вертолете).

Гости побывали в полутора десятках колоний Петербурга, Мордовии, Адыгеи, Коми, Краснодарского края, Ленинградской, Нижегородской, Липецкой и Воронежской областей. Подробности известны только по восьми колониям — там удалось завербовать от двух до нескольких десятков человек; всего, по очень примерной оценке, около двух сотен человек.

Эти люди по пять-семь лет просидели на баланде, они тощие, их лечить надо. Какие из них бойцы?» Фото: Федор Телков

В первую очередь на войну зовут людей с опытом службы в армии или участвовавших в боевых действиях. Приоритет при наборе получают отбывающие наказание за убийство, а вот осужденных по наркотическим статьям, за изнасилование и за педофилию не рассматривают.

‎Юрист Алексей Федяров сомневается, что в вербовке осужденных за убийство есть смысл: «Кто у нас по 105-й сидит? Убил в бытовой драке на кухне или в пьяной драке у киоска. Эти люди по пять-семь лет просидели на баланде, они тощие, их лечить надо. Какие из них бойцы? Нужны те, кто владеет воинским искусством, кто умеет водить танки, кто умеет стрелять из артиллерийских систем, умеет использовать переносные зенитно-ракетные комплексы.

Военных масса сидит. Вы посмотрите приговоры военных трибуналов: кто-то где-то украл, где-то один спецназовец побил другого спецназовца, получил четыре года лишения свободы, где-то командир изнасиловал пять солдат, получил семь лет лишения свободы, и у него через два года УДО. Я думаю, что будут подбирать людей, у которых есть возможность для освобождения и которые добровольно готовы воевать‎». ‎

• “Мы будем стоять за спинами их женщин и детей”. Как 16-летний сын главы Запорожской райадминистрации пережил 90 дней в заложниках у оккупантов

Павел, который в начале июля освободился из питерской ИК-3 «Форносово», рассказывает: «В нашу колонию приехали в понедельник, 4 июля; было человек восемь. Сначала вызвали всех старших дневальных в штаб, в администрацию. Им там объяснили, что людей набирают в ЧВК, в десантно-штурмовую группу. Говорили, что к контрактникам будут добавлять набранных осужденных. Они будут заниматься зачисткой территорий. Сразу предупредили, что многие не вернутся. В первую очередь смотрели на тех, кто ранее служил, кому терять нечего — нет родственников или осужден на большой срок. Потом смотрели на тех, кто не служил, но очень хочет. Сказали: сразу туда [на войну] не повезут, будет подготовка в учебном лагере».

Добровольцев тестируют на полиграфе: «На полиграфе спрашивали, совершите ли вы побег в Украину, если будет возможность; как относитесь к российской власти», — рассказывает Павел. Информацию о проверке на детекторе лжи подтверждали и другие источники.

Условия везде примерно одинаковые: срок — полгода, оплата — плюс-минус 200 тысяч рублей в месяц, за тяжелое ранение — 300 тысяч, за смерть — родственникам 5 миллионов рублей. Предупреждают, что выживут немногие, но если выживут — будет «амнистия». Поскольку собственно амнистию в России пока невозможно объявить группе лиц по списку, скорее всего, речь идет о помиловании, которое дает президент России. Как сообщает источник: «Каждый осужденный имеет право написать ходатайство о президентском помиловании. Обычно это не работает, но в данном случае представители ЧВК обещают, что [владелец ЧВК „Вагнера“ Евгений] Пригожин лично отнесет их Путину».

• Мать четырехлетней Лизы, погибшей в Виннице, увезла ее из Киева, чтобы спасти, но путинские упыри достали ее и там

По словам Павла, в ИК-3 «Форносово» желающих записаться в «Вагнера» было около 50 человек. После отбора осталось 30–40 человек: «Если записывали рост, размер обуви и одежды, значит, точно забирали». Павел говорит, что тоже ходил общаться с вербовщиками в колонии. Но сразу сказал, что скоро выходит, и попросил скинуть дополнительную информацию о контракте ему на почту: «Может быть, с воли решусь на этот шаг». Сообщение с описанием вакансии он получил с электронной почты Wilhelm Richard W (очевидно, имеется в виду композитор Вильгельм Рихард Вагнер, в честь которого начальник ЧВК «Вагнера» взял себе позывной — Прим.ред.).

Скриншот письма, которое получил Павел от вербовщиков

Один из номеров телефона в письме совпадает с номером на лендинге «Вагнера». Журналист «Важных историй» позвонил по этому номеру, представившись заключенным, который хочет вступить в ряды ЧВК.

— Сколько полных лет?

— 32.

— Гепатит, ВИЧ, сифилис — было?

— Нет. Но я в колонии сейчас и мне еще пару лет тут быть. Друг сказал, что вы берете и так, но я не понимаю, как. С этим можно что-то сделать?

— А-а-а… Ну этим вопросом люди занимаются. Я вам конкретики дать не могу. Просто ожидать и все. 

— Ожидать чего? Вы же мне позвонить не можете.

— Ну люди занимаются, я же говорю! Другие люди ездят занимаются этим вопросом. 

— В смысле, просто сидеть, как сидел, и однажды просто кто-то придет?

— Ну да. Контактов нету никаких, просто ждите.

— Я вот сижу в Омске. Туда тоже собираетесь?

— Я же говорю, я не знаю, люди ездят. С ними связи не держим никакой.

— То есть я на них выйти никак не могу, чтобы это ускорить?

— Нет.

— А как доедут, таких, как я, берут? У меня 105-я статья, у моего братана — 228-я.

— Это там тоже они разбираются конкретно по каждому человеку.

— А скажите, если знаете, там как платят? Официально? Контракт?

— Я же говорю, не знаю, какие вам условия предложат. 

— В смысле? Это все индивидуально?

— У них же там по вам отдельная программа какая-то, поэтому ничего не могу сказать.  

Спустя несколько дней завербованных заключенных вывозят из колонии, где они отбывали наказание, в колонии приграничных с Украиной регионов России. Например, наемников из питерской ИК-7 «Яблоневка» 6 июля увезли в ИК-2 Ростова-на-Дону, там они должны были за две недели пройти обучение и отправиться в Украину. «‎35 человек уехало. Наше управление ФСИН дает добро и делает документы на перевод в ростовскую ИК», — рассказал один из источников в ИК-7 Петербурга. ‎

Что за бумаги дают подписать заключенным, понять непросто. Знакомый осужденного из ИК-9 города Шахты (Ростовская область) говорит, что там «образец согласия висит на доске информации в отрядах: люди сами писали это соглашение и отдавали администрации колонии».

Трое родственников, чьих близких завербовали в ИК-7 «Яблоневка», рассказывают, что уже после того, как людей увезли из колонии, те написали им и просили прислать паспортные данные, чтобы оформить доверенность на получение зарплаты. Зарплату обещают платить 20–25-го числа каждого месяца.

• Армия мародеров с допотопным оружием против современных технологий войны

«Речь идет о серьезном должностном преступлении»

Один из главных вопросов, который пока остается без ответа: на каких основаниях заключенных перевозят из одной колонии в другую?

«Заключенного можно вывезти из колонии для отбывания наказания в другое исправительное учреждение, для участия в следственных действиях — в следственный изолятор или в суд. В каждом таком случае имеется документ, который является основанием для перевода или временного вывоза человека. Все его перемещения документируются, — объясняет руководитель юридического департамента фонда „Русь сидящая“ Ольга Подоплелова. — Этапирование заключенных достаточно жестко регламентируется внутренними нормативными актами ФСИН. Конечный пункт этапа обычно держится в секрете даже от самого заключенного. Но в любом случае, если мы говорим об участии учреждений ФСИН в предоставлении ЧВК возможности вербовки заключенных и тем более в их этапировании к месту инструктажа, речь идет о серьезном должностном преступлении».

Подоплелова советует близким людей, кто пропал из колонии, прежде всего зафиксировать факт отсутствия человека в учреждении, где он должен быть: написать запросы в колонию через адвоката, написать запрос самим, использовать в качестве подтверждений отказы в свиданиях и уведомления из «ФСИН-письмо», что человека в этой колонии больше нет.

Также можно попросить адвоката попасть в колонию к заключенному: «Ему должны предоставить какое-то обоснование, почему к нему не выведут конкретного человека. После этого обращаться с заявлением о преступлении — как минимум о превышении должностных полномочий со стороны администрации колонии — в полицию».

Публикации про вербовку наемников в колониях, видимо, напугали ФСИН: «С самого утра шли разъяснения по селекторам, <…> чтобы ни в коем случае не подтверждали по запросам СМИ тему с подготовкой к отправке заключенных и на неделю приостановили вербовку и допуск представителей аффилированных с ЧВК фирм в учреждения УИС. <…> Повод для подобного решения — команда из АП [администрации президента], где были в шоке от шквала публикаций в медиа и прессе».

Однако, по данным источника «Руси сидящей», 17 июля «люди в погонах» приехали в одну из колоний строгого режима в республике Коми: «Собрали всех, за исключением осужденных по 205-й УК [„Террористический акт“], статьям о половых преступлениях и украинцев. Руководитель делегации сказал, что он герой России, что они „отжимают земли и отрезают уши“, а также что ему нужны „добровольцы на грязную работу: убивать по приказу, не задавая вопросов“. Никто нигде оформлен не будет».

Автор:  ЮЛЯ КРАСНИКОВА; Важные истории