Милиции важна ее зарплата. И кто ее контролирует

Да если нашу милицию реформировать, как это сделали в той же Прибалтике или Грузии, и полицейский, готовый всегда прийти к вам на помощь, вплоть до того, чтобы перевести старушку через улицу, станет обычным явлением на наших улицах, тогда милиция и перестанет быть в глазах населения сугубо карательным органом. А для того, чтобы полицейский думал о долге, а не о том, где ему «срубить» денег на сигареты, и настолько дорожил своей службой, чтобы не размениваться на взятки, ему нужно нормально платить. На мой взгляд — подполковника милиции в отставке, превратить милицию из репрессивного аппарата в систему, защищающую права граждан, возможно. Было бы только желание руководства МВД это сделать. Дело заключается в принципе формирования самой системы наших правоохранительных органов. А также в том, кто ту же милицию контролирует, оценивая ее работу.

В демократических странах оценку работе полиции дает общественность и пресса. В тех же США должность шерифа выборная. То есть, человека, который отвечает за общественный порядок, выбирают, как у нас, к примеру, мэра.

И вообще, во всем цивилизованном мире полиция работает на профилактику и упреждение преступлений, потому как преступление легче предупредить, чем раскрыть. А если преступление все же совершено, то проще всего его раскрыть по «горячим следам».

В Германии, например, городок в сто тысяч населения в ночное время патрулируют сто полицейских экипажей, а в дневное на патрулирование выходит не менее 60-ти оснащенных компьютерами мощных скоростных автомобилей типа БМВ. Если в какой-то точке города происходит кража или грабеж, как только сообщение об этом преступлении поступает в полицейский участок — все находящиеся рядом патрульные машины оцепляют район, в котором произошло преступление, и начинается отработка по приметам. Поскольку население относится к полицейским не так, как у нас, и всячески помогает полиции, найти и задержать преступника удается буквально сразу после того, как злоумышленник совершил преступление.

У подозреваемого тут же, в полицейском автомобиле, отсканировали отпечатки пальцев, связались с полицейской базой, получили на задержанного данные, и за шкирку отвели его в суд. Доверие к полицейскому в нормальных странах настолько велико, что понятые (которые у нас, как правило, подставные), полицейскому не нужны. Чтобы опровергнуть слово полицейского, нужны показание минимум трех незаинтересованных свидетелей. Поэтому за мелкие нарушения судья может вынести приговор правонарушителю на основании одного только рапорта полицейского.

У нас же, чтобы оштрафовали нарушителя в суде за мелкое хулиганство — к примеру, тот справлял естественные надобности за киоском, нужно привести в суд двух свидетелей этого непотребства. Учитывая, что суд в Украине работает не круглосуточно, нужно держать нарушителя до утра, если у судьи закончился рабочий день. А как уговорить свидетелей, если таковые есть, прийти в свое личное время в суд?

Безвыходных положений, конечно, не бывает. Поэтому при райотделах, как правило, есть «дежурный штат» свидетелей из хозобслуги — уборщицы, например, которых и вносят в протокол задержания. Судьи об этих липовых свидетелях, разумеется, знают, поскольку не может райотделовский дворник Петров 24 часа в сутки постоянно оказываться в свидетелях, но зачастую закрывают на это глаза. В общем, правовой бардак – полнейший.

Для того, чтобы обеспечить «самую высокую» раскрываемость в мире, украинским милиционерам и приходится «мухлевать» на каждом шагу. Ибо работа их оценивается не по профилактике преступлений, а по статкарточкам Ф-4 (непосредственное участие в раскрытии преступление).

Гражданам же нужны не статкарточки и не дутые проценты раскрываемости, а возможность безбоязненно ходить по улицам. И не переживать за своих близких и родных, что их какой-нибудь хулиган ограбит в темной подворотне. Но украинская милиция, в которой на одного патрульного приходится десять начальников, обеспечить на должном уровне правопорядок в стране сегодня неспособна.

В свое время я командовал батальном ППСМ (патрульно-постовой службой милиции). На две роты у меня был один раздолбанный УАЗ, на который, к тому же, не выдавалось ни капли бензина. О каком быстром реагировании на сообщение о совершенном преступлении может при такой организации службы идти речь? И в то же время, для евроремонтов в Управлениях, дорогих престижных иномарках, чтобы начальство могло с понтами ездить на бесконечные совещания, на высокие зарплаты тем же начальникам, из коих можно было составить не один «офицерский батальон», деньги в МВД исправно находятся.

Когда перешел работать в дежурную часть — та же картина. Район, в котором проживает четверть миллиона населения, обсуживается одной следственно-оперативной группой. Причем следователь и эксперт-криминалист работает не полные сутки, а только до 22.00. Наряды ППСМ патрулируют улицы до 23.00, так как милиционерам нужно ведь еще домой как-то добраться, а развозить их после службы по домам, естественно, не на чем. То есть, в ночное время я выезжал на вызовы только с дежурным опером и водителем, который по инструкции должен находится возле служебного автомобиля. Вот и представьте, как вдвоем ликвидировать, допустим, групповую драку на дискотеке. Хорошо, если на подмогу прибудет наряд Государственной службы охраны, но вневедомственная охрана работает по договорам, и бесплатно помогать райотделу не очень-то стремится…

Вывод: нужны радикальные реформы в МВД, которые заключаются в том, чтобы милиция патрулировала улицы (тогда совершится меньше преступлений и, стало быть, уголовному розыску будет меньше работы), а не отсиживалась по кабинетам и занималась никому не нужной бумажной работой.

Да если нашу милицию реформировать, как это сделали в той же Прибалтике или Грузии, и полицейский, готовый всегда прийти к вам на помощь, вплоть до того, чтобы перевести старушку через улицу, станет обычным явлением на наших улицах, тогда милиция и перестанет быть в глазах населения сугубо карательным органом. А для того, чтобы полицейский думал о долге, а не о том, где ему «срубить» денег на сигареты, и настолько дорожил своей службой, чтобы не размениваться на взятки, ему нужно нормально платить.

И деньги в МВД на это есть…

У Ю.Луценко порывы что-то изменить были. Но из-за незнания системы, как говорится, изнутри, все его начинания были похожи на борьбу с ветряными мельницами. Главной же его ошибкой было чрезмерное доверие УВБ (внутренней безопасности). Луценко не мог понять, что вэбэшник, то есть сотрудник УВБ, в глазах «ментов» — изгой системы, и в войне против этих изгоев все «менты» солидарны. Внутренняя безопасность, по идее, должна заниматься вопросами личной безопасности сотрудников милиции и членов их семей. Но «вэбэшникам» куда как интересней было обеспечивать «крышу» различным бизнесменам от «наездов» тех самых «ментов», которых они изначально призваны были защищать.

Самое сладкое в нелегкой работе «вэбэшника» — поймать кого-нибудь на взятке. Но если кого и получалось задержать с поличным, то, как правило, все заканчивалось довольно мирно: «сняли» с провинившегося деньги (в десять раз больше, чем тот взял сам) и поехали «шерстить» другие подразделения… Тут уж не до личной безопасности сотрудников милиции…

…В странах, где с уважением относятся к законам, каждый подданный считает своим долгом помогать полиции, и это общеизвестно. У нас же милиции рассчитывать на чью-то помощь пока не приходится: наши граждане, если на их глазах кого-то будут убивать посреди оживленной улицы, на помощь не придут – проверено многократно.

Александр Ковалевский, специально для «УК»