Почему Донбассу невыгодно уходить в Россию

«Поднимется восточная Украина, поднимется промышленный Донбасс, тогда я не завидую никому, кто попадется под эту рабочую руку» – эти слова Виктора Януковича читались бы как катрены Нострадамуса, а руководство Донецкой, Харьковской и Луганской «республик» могло бы отлить их в граните, если бы не один нюанс…

 Предрекая политическую бурю на украинском Юго-Востоке, «нелегитимно смещенный» президент увязывал ее с экономическими неурядицами. «Я очень хорошо понимаю менталитет этого народа. Пока люди работают на заводах, в шахтах, трехсменный режим работы, пока они заняты и получают заработную плату, скорее всего, они никуда не пойдут», — заявлял Янукович, предваряя свой «апокалипсис». Но в требованиях донецких, луганских и харьковских «сепаратистов»/«интеграторов» экономики совсем не наблюдается. Сплошная политика.

Более того, Донбасс заговорил о независимости или вхождении в состав России как раз тогда, когда перед украинскими угольщиками и сталеварами замаячила перспектива выхода из того пике, в котором они, как и их российские и европейские коллеги, находятся уже больше года.

В самом начале апреля Госсовет КНР одобрил создание Фонда развития железных дорог, который будет ежегодно привлекать до 200-300 млрд юаней ($30-50 млрд) для строительства новых магистралей. Пекин запускает новый «стимулятор» как для собственных горнорудных компаний, так и для зарубежных. О том, как соответствующие китайские планы влияют на рынок черных металлов, наглядно свидетельствует эпизод середины прошлого года – тогда на фоне намерений Sichuan Expressway Company инвестировать в строительство скоростной железнодорожной инфраструктуры более $8 млрд мировые цены на железную руду достигли трехмесячного максимума.

Сейчас речь идет об инвестициях, как минимум в 4 раза больших. Причем одни горнорудные и металлургические компании смогут восстановить пошатнувшийся сбыт благодаря контрактам с китайскими железнодорожниками, а другие – за счет того, что конкуренты из Поднебесной будут заняты собственными «стройками века» и сократят экспортные поставки. Первое в большей степени относится к производителям коксующегося угля и железной руды. Второе – к сталелитейным компаниям. Но и те и другие занимают важнейшее место в украинской экономике и являются крупнейшими работодателями как раз на Юго-Востоке страны.

При этом, согласно Госстату Украины, только в январе-феврале производство стали в стране упало более чем на 20%.

Что повышало как риски исполнения пророчества Януковича, так и вероятность превращения Юго-Востока из донора в дотационный регион. Ускоренная евроинтеграция не принесла бы украинским угольщикам и металлургам значительных бонусов – у конкурентов из ЕС тоже кризис перепроизводства (в немалой степени, кстати, обусловленный экспансией недорогого китайского металлопроката). А «западенские» аграрии согласились бы содержать юго-восточных промышленников лишь при условии сохранения «единой и незалежной».

Иными словами, о федерализации пришлось бы надолго забыть. Если, конечно, не понимать под таковой «конфедерализацию» Укровостока в пользу России. Но проблема в том, что польза эта очевидна лишь для сторонников «собирания земель». С точки зрения их дальнейшей капитализации картина предстает уже не настолько благостной. Благо, в отличие от Крыма, чье присоединение способно осложнить бизнес разве что владельцам северо-кавказских курортов, «интеграция» украинского Юго-Востока создает уже довольно серьезную конкурентную угрозу для отечественных металлургов и угольщиков. А следовательно, и дополнительное давление на рынок труда.

Вряд ли Кремль обрадуется, когда всплеск любви к России у донбассцев и харьковчан обернется ростом безработицы в Череповце или Кузбассе.

Возможно, отчасти, поэтому донецкие олигархи Ринат Ахметов, Сергей Тарута и Сергей Тигипко не спешат в объятия российского триколора, невзирая на вполне реальную угрозу экспроприаций от «Майдана». За спиной у «Правого сектора» все-таки не стоят «Евраз», «Северсталь» или «Магнитка».

В итоге спонсируемая юго-восточным олигархатом «Партия регионов» вместо того, чтобы стать политическим локомотивом федерализации, превратилась в коллективного спойлера президентской кампании, открывая путь в финал Тимошенко и Петру Порошенко. Запуск Китаем масштабного железнодорожного проекта давал украинскому Юго-Востоку возможность взять реванш. При восстановлении прежних объемов угольных и сталелитейных производств и их экспортной выручки, глядишь, и Ахметов с компанией почувствовали бы себя увереннее. Киев сейчас как никогда нуждается в валютных поступлениях. И торг об особом статусе региона был бы более чем уместен.

Но теперь на очередной китайской индустриализации заработают другие – сложно предположить, что Пекин согласится заключать контракты в стране, где госучреждения захватываются едва ли не чаще, чем обновляется «фейсбук» министра внутренних дел.

Причем если раньше такой махновской вольницей отличались главным образом непромышленные западные области Украины, то сейчас «революционную легитимность» демонстрируют совсем неподалеку от угольных шахт и мартеновских печей. А в случае если Киев решится на силовую акцию, нынешние протесты легко могут перерасти в гражданскую войну. Надо ли говорить, что в этой ситуации Китай скорее переплатит за тот же коксующийся уголь, но купит его у производителя, гарантирующего бесперебойность поставок и минимальную вероятность форс-мажора.

Не будем задаваться сакральным вопросом Сui Bono (кому выгодно?) и вдаваться в рассуждения о том, возможны ли «манипуляции с энергиями народа» не только ради большого геополитического приза, но и ради сравнительно незначительного (в историческом плане, разумеется) коммерческого профита? И если да, то сумеют ли инициаторы «малой игры» остановиться, чтобы окончательно не испортить большую?

Автор: Александр Бирман,  Forbes.ru