Командир 80-й ОДШБр: “За эти несколько месяцев мы заставили врага изменить тактику”
В мае российские войска неделю безуспешно пытались форсировать Северский Донец в районе сел Дроновка, Серебрянка и Белогоровка в Луганской области. Несмотря на превосходящие силы, в том числе и огневые, тогда врагу так и не удалось навести переправу – настолько мощным и профессиональным было сопротивление нашего войска.
Бои под Белогоровкой уже вошли в историю русско-украинской войны как одна из ее наиболее героических страниц. О влиянии этой операции на ход боевых действий, роли артиллерии, подвиге державших плацдарм бойцов, а также об обороне Юга, освобождении Вознесенска, о войне, которая не дает права быть слабыми, журналисті агентства Укринформ поговорили с командиром 80-й отдельной десантно-штурмовой бригады, полковником Игорем Скибюком.
“За эти несколько месяцев мы заставили врага изменить тактику”
Атмосфера в преддверии полномасштабного вторжения россии была очень напряженной. Бригада того времени была сосредоточена на юге Украины. Конечно, мы готовились. Ожидали провокаций, предполагали, что будет эскалация в зоне проведения ООС. Но лично я хотел верить, что враг не пойдет на полномасштабную агрессию, такого масштаба я не предполагал.
24 февраля ночью бригада получила сигнал боевой тревоги, и мы сразу начали выполнять определенные задачи. Уже в тот день по нам работала авиация противника.
Сначала россияне использовали тактику блицкрига – заходили крупными группировками, колоннами батальонного и даже бригадного уровня. Они пытались быстро продвигаться, сбивали наши заслоны, обходили опорные пункты, активно действовала авиация. Мы пытались этому противодействовать. В общем, за эти несколько месяцев мы заставили врага изменить тактику. Сейчас он больше действует огнем, броней, артиллерией. Теперь враг не выдвигается вперед, не подготовив для пехоты территорию. Он может пройти только после долгих, кропотливых, кровопролитных сражений. И даже после этого его ждут сюрпризы – огонь нашей артиллерии, пехоты, мины. Противнику несладко, скажем так.
Если говорить о наиболее значимых операциях, проведенных в зоне ответственности нашей бригады, я бы выделил три. Во-первых, это оборона Вознесенска Николаевской области в марте. Подразделения бригады не дали противнику взять этот населенный пункт, переправиться через реку Южный Буг. Я считаю, что это не позволило россиянам реализовать план по захвату Одессы и Николаева. Мы развалили наступление россиян, истощили подразделения противника, что сыграло огромную роль на Юге.
Во-вторых, это майские бои в районе Белогоровки на Луганщине, где враг пытался форсировать Северский Донец. Очень трудная была операция, где все зависело от множества критериев и факторов, даже от удачи. Белогоровка стала серьезным уроком для россиян. Пока мы были там, они больше не рисковали возобновлять попытки наведения понтонных переправ.
В-третьих, большое значение имела оборона села Берестовое. Противник подтянул туда свою ударную группировку – 76-ю десантно-штурмовую дивизию. Наших сил там было немного, однако устойчивость, храбрость и умелое маневрирование оборонявших Берестовое бойцов позволили сорвать план врага. Он потерял боеспособность, что позволило нам выиграть время для создания мощной обороны и развертывания дополнительных подразделений.
«Успеху в Вознесенске способствовала эффективная работа разведки и огромная поддержка местного населения»
Оборону Вознесенска мы начали на дальних подступах к городу. Были выставлены подразделения заслонов, созданы системы минно-взрывных ограждений, выведена на передовые позиции наша артиллерия. Должен отметить, что первоначально противник наступал достаточно эффективно. В общей сложности бои за город шли около двух недель. Наиболее сложными были первые два дня, когда противник пытался овладеть инициативой.
Первая атака россиян была мощной. Их штурмовые отряды вошли в город, начался штурм района Болгарка. В том бою большую роль сыграло то, что передовые подразделения врага попали в огневой мешок, были ограничены минно-взрывными заграждениями. Кроме того, нам удалось взорвать мост. Этот эпизод, кстати, яркий пример человеческого героизма и самоотдачи. К тому моменту система подрыва была нарушена из-за танкового огня противника, мы не могли ею управлять. Но смелый парень-сапёр побежал к мосту и сделал все вручную. Мост взорвался, заблокировав вражеские подразделения. Противник оказался зажатым на улицах, ему некуда было развернуться.
Нашему успеху в Вознесенске способствовала эффективная работа разведки и огромная поддержка местного населения. Очень хотел бы отметить героизм ребят из терробороны Вознесенска, храбро сражавшихся в ближнем бою, жгли российские танки всем, чем можно. Мы наносили удары точечно, прицельно по колонне. Наконец, враг начал нести потери и утратил инициативу. Его подразделения растягивались по берегу, где их встречал наш стрелковый огонь, противотанковое оружие.
За все время штурма Вознесенска россияне так и не смогли завоевать огневое преимущество. Враг не успел даже развернуть свою артиллерию – разведка доложила об этом заранее, и мы открыли по ней массированный огонь именно в момент развертывания. Это была эпическая картина – разгромленные артиллерийские системы, перевернутые «грады». Попробовал противник высадить и большой десант в нашем тылу – 11-ю десантно-штурмовую бригаду из Улан-Удэ.
Скажем так: если бы они действовали более четко, у нас были бы большие проблемы, потому что подразделения могли штурмовать город и взять его в окружение. Однако им не хватило слаженности, координации и силы духа. Чтобы вы понимали, десант высаживался практически на огневые позиции нашей артиллерии. Так что наши артиллеристы первыми приняли бой. Развернули пушки, заблокировали действия врага пулеметами, стрелковым оружием. Затем подошли десантно-штурмовые подразделения. Ребята очень круто себя показали в том бою, вражеский десант был наголову разгромлен.
«В Белогоровке была сплошная стена огня. Не знаю даже, с чем это сравнить…»
Бои под Белогоровкой – это отдельная история, где несколько «сюжетных» линий, наслоение событий и информации. Но если одним словом – это подвиг. И пехоты, и разведки, ведущих там наблюдения, и артиллерии. Честно скажу: если я кому-то и молился в Белогоровке, то это нашей артиллерии.
Огонь артиллерии противника был очень сильный. Они преобладали не качеством, не меткостью, а массированностью ударов. В Белогоровке была сплошная стена огня. Не знаю даже, с чем это сравнить… Противник применял артиллерию, «ураганы», танки, САУ 2С19, минометы. Наши боевые порядки поражались на всю глубину – от передовой позиции до тыловой линии. Нигде не было спокойного места. Они упрямо двигали на нас. А мы их видели и били, видели и били…
Нужно было быстро принимать решения, куда стрелять в первую очередь. По подходящей ли колонне или непосредственно по переправе, или по переправившимся подразделениям, которые уже ведут с нами бой. Секунда на оценку, секунда на принятие решения о приоритетности цели, секунда на команду…
Однажды россиянам удалось около 20 танков переправить и выйти из леса у реки. Так пехота их встретила лоб в лоб с противотанковыми средствами в руках. Танки наступали, наша пехота медленно отходила, пока не заняла тактически нам выгодный рубеж. И потом мы снова пошли вперед – зачищать территорию, выбивать врага. За короткое время противник потерял 5 или 6 танков в ближнем бою. Этот «лес привидений» забит их техникой.
Это были трудные бои. Сложно даже мысленно возвращаться к этим событиям. Откровенно – это была Курская дуга… Но мы не имели права отступить, потому что плацдарм имел стратегическое значение. Мы общались с пленными, изучали захваченные документы – перед русскими подразделениями стояла задача штурмовать реку, оттеснить нас, дать возможность своим основным силам пройти по переправе и выйти на рубеж Славянска. Поэтому мы должны были сдержать их наступление, несмотря ни на что. Ребята выполнили эту задачу. Мы не разрешили россиянам выйти на оперативное пространство.
Всего в нашей зоне ответственности неприятель 9 раз пробовал поставить переправу. Да, сам плацдарм был небольшой – где-то до 2,5 километров. Но и огонь очень плотный, и живой силы противника намного больше.
Хочу отметить героизм 1-й и 2-й рот 1-го батальона, 2-й роты 3-го батальона нашей бригады, Сашу «Зенита», дважды разбившего переправу, нашего легендарного артиллериста «Ворсклу». Кроме того, нам помогали очень крутые ребята: танкисты 30-й бригады, подразделения 26-й артиллерийской бригады, бойцы 15-го батальона 128-й бригады.
«Каждый из моих бойцов достоин отдельного рассказа»
В моей бригаде множество геройских ребят – солдат, сержантов, офицеров. Я горжусь и восхищаюсь ими, ведь они прилагают сверхчеловеческие усилия, не жалеют себя, защищая страну. Каждый достоин отдельного рассказа.
Я уже вспоминал сапера, который под танковым огнем побежал и взорвал в Вознесенске мост.
Есть у нас скромный человек, бэтээрщик, который в одном бою эвакуировал 10 раненых, а потом, когда танк врага взял огневой контроль над дорогой, по радиостанции сказал: «Я буду приманкой». И хотя командир запретил это делать, начал маневрировать, провоцировать танк на выстрелы. В результате танк начал вести по БТР огонь, выдвинулся и это позволило ребятам-противотанкистам сжечь танк. Вы понимаете, как он рисковал?
Есть парень из 4-й роты. Во время боя ему в голову попала пуля. Боец потерял сознание, и россияне подумали, что он мертв. Когда парень пришел в себя, он забрал оружие, оставшиеся радиостанции, залез в болото, просидел там сутки. А потом вышел из окружения к своим, бодрый, готовый выполнять боевые задачи.
Был лейтенант Хоменко. К сожалению, погиб… Так вот, когда батальон выходил из оцепления, некоторые ребята потерялись и не успели выйти на пункт сбора. Хоменко, несмотря на обстрелы, остался со своим БТР, чтобы дождаться этой группы. Несколько часов стоял под огнем в окружении врагов. Ребята все же пришли, он забрал их и вывел из окружения.
Есть обычные ребята-зенитчики, которые стоят под авиационными ударами, сбивают самолеты, вертолеты, крылатые ракеты.
Есть ребята, которые берут гранатомет и идут на танк один на один.
Есть артиллеристы, которые выдерживают колоссальные нагрузки. Они не успевают заканчивать работу, как враждебная артиллерия поражает их в ответ. Но бойцы стоят до конца, выполняют задачу, поддерживают пехоту и только после этого позволяют себе выйти из-под огня.
«Я хочу видеть Украину радостной. А украинцев – свободными и счастливыми»
Моя мечта? Чтобы наша победа была максимальная, окончательная и чтобы путь к ней не был длинным. Чтобы мы нашли всех ребят, пропавших без вести, – я постоянно об этом думаю.
Я хочу видеть Украину радостной. А украинцев – свободными и счастливыми.
А еще… Я хочу, когда война закончится, забыть о ней сразу. Вообще. Война – это боль, человеческое горе, разрушенные судьбы, гибель товарищей. Каждый день смотрю сводки по бригаде. Каждый день есть потери. Понимаешь, что кого-то ты знал, что прервалась чья-то судьба, мечты, что семьи остались без отца, сына. Так не должно быть… В развитом современном мире такая страшная война…
Но несмотря ни на что, ни разу я не чувствовал себя опустошенным или слабым. Возможно, злоба и ненависть к врагу помогает. Мы не имеем права быть слабыми после того, что россияне делают с нашей страной, нашими людьми. Должны побороть врага, потому что на наших плечах – ответственность за мир в Украине. Именно это и придает силу.
Авторі: Алина Логвиненко, Сергей Лысенко; УКРИНФОРМ
Фото: Арсена Федосенко
Tweet
